Дела со взрослыми родителями — тема непростая. Старенькые и новейшие обиды, нарушение границ и манипуляции — можно ли обойтись без этого?
«Почему все задумываются, что я хожу к психологу, чтоб сетовать на родителей? Ну, да. Сетовать. Мне не с кем побеседовать о этом. О том, как мне плохо всякий раз, как я с ними повидаюсь. Мы издавна выросли, у меня свои детки огромные, как приезжаю к ним — все те же песни: как ты выглядишь, постриглась бы, для тебя нужно худеть. Отец заводит волынку про дачу, на которую мы не ездим: для кого же они корячились? А я не желаю туда ездить, мне больно! Мать наготовит гору жирной, невкусной пищи, будет добиваться, чтоб мы ели, отец желает с супругом испить, отказываешься — смертельная обида. Как выстроить дела с ними так, чтоб и их не обижать, и самим не раниться?»
Это непростая во всех смыслах неувязка: дела взрослых людей со своими родителями. Охото же, чтоб как на маркетинговой картинке: искрящаяся счастьем семья с парочкой милых детей приезжает на дачу к седовласым, но крепким и подтянутым старым родителям, все отрадно садятся за стол под яблоней, любовь и покой. В данной для нас прелестной картине нет места застарелым обидам, навязшим в зубах дискуссиям о болячках либо политике, нет ревности к иным детям, погостевали — и счастливые поехали назад к для себя. В настоящей жизни такие семьи встречаются изредка. Я лично не лицезрела никогда.
Во-1-х, наша соц культура до сего времени является деревенской, патриархально-общинной. Массовый финал населения из деревни в городка начался чуток наиболее 100 годов назад, шел волнами, не понимаю, все ли читатели в курсе, что крайние «крепостные фермеры» — русские колхозники — жили без паспортов аж до 1974 года, а означает, не могли покидать свои деревни, даже навещать родных в остальных местах можно было лишь по справке из сельсовета. Единицей общества числилась семья, домохозяйство, в городках — квартира; у всякого домохозяйства был старший, тот, с кого спрос. И другие члены семьи должны были ему подчиняться. Ответственный квартиросъемщик решал вопросцы прописки, и если главе семьи не нравилось, кого дочь либо отпрыск избрал в партнеры, в его власти было отказать в принятии в дом. В самом прямом смысле: «Доча, нам твой Генка не ко двору, так что пусть отчаливает восвояси». Абсолютная власть.
Напротив тоже работало: дочь уже издавна бы развелась с нелюбимым супругом, да мама не дает, как, дом без мужчины остается. То, что издавна уже не нужно ни дрова рубить, ни от монгольского нашествия защищать, не имеет значения.
Понятно, что критерий для обычной сепарации, той, которую мы на данный момент считаем за идеал (совершеннолетний ребенок отчаливает на учебу, покидает родительский дом, отыскивает и находит для себя сексапильного напарника, строит с ним новейшую семью), фактически не было. Таковой вид взаимодействия, при котором взрослому ребенку выделяется кусок домашнего богатства (хоть ишака, хоть кота) и далее ожидается, что он будет самостоятельным, характерен как раз для городской европейской культуры, которую мы только что начали осваивать. Частично это соединено с полным отсутствием семейных богатств, от которых можно было бы отщипнуть кусок. Нету, и взять негде.
Потому у нас даже полностью взрослый, много лет живущий раздельно, собственной семьей и на свои средства, ребенок все равно мыслится как «чадо неразумное», которого можно и необходимо направлять на путь настоящий, учить, также верно подкармливать (да-да, жирным, сладким и соленым, чтоб был толстым и здоровым). Он собственность семьи, ее неотъемлемая часть. И совершенно: мать лучше понимает. А папа лучше во всем разбирается. И малышей вы воспитываете некорректно, очень много им позволяете, вот они для вас на голову и сели.
Человек у нас в стране признается взрослым и правомочным поближе к 40 годам, когда предки стают немощными, сдают. Повторюсь, это все — отголоски архаичной, старой культуры «деревни», где даже течения времени нет, лишь смена времен года. 2-ое плавненько вытекает из первого: раз единицей, надобной для выживания рода, является семья, то любые деяния либо хотя бы пробы действий, которые потенциально могут привести к разрушению этих внутрисемейных связей, воспринимаются как смертельно небезопасные.
«У нас традиция — празднички справляем у родителей. Я все понимаю: когда ребенок живет в другом городке, видятся изредка, тогда Рождество, Пасха — редчайшая и ценная возможность побыть вкупе. Но мы живем в примыкающих домах! Видимся пару раз в недельку! Почему я не могу поехать в горы с друзьями? В 16 лет вырвался к девице, так со мной месяц никто не говорил, как как будто я сделал зверское убийство! На данный момент у меня суровые дела с дамой, мы собираемся пожениться, я желал отвезти ее на каникулы в Париж. Так мать пригрозила от дома отказать, если мы не придем к ним. Идиотизм некий!»
Тут соединяются две темы: про власть и контроль («Как посмел! Он нас не уважает!») и про предательство семьи. На самом деле родителям становится скучновато и тревожно, когда они обнаруживают, что у малышей есть остальные источники любви, не считая их. В первый раз мы сталкиваемся с отвержением со стороны малыша в весьма ранешном возрасте: малыш отталкивает поддерживающую его руку, заявляет, что желает сам (падать, карабкаться, строить башню, разливать молоко). Это неприятно, но зрелый человек в состоянии совладать со своими эмоциями и дозволить ребенку совершить 1-ый шаг в сторону ОТ родителей.
К огорчению, зрелых людей в нашем обществе совершенно мало. В главном мамы реагируют на пробы малыша обрести самостоятельность опасностями и отвержением («Гласили для тебя не лезть, вот и не плачь сейчас!») либо манипулируют чувством привязанности: «Как же я без тебя? Ты хочешь, чтоб я осталась одна?»
Последующий шаг сепарации — подростковый возраст, когда человек начинает добиваться равного дела, новейших свобод и в то же время — отдаляется от родителей, замыкается. У меня основная масса воззваний как раз от родителей подростков: «Помогите, он стал совершенно чужой, мы ничего о нем не знаем больше!» Весьма много волнения и боли (переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани) приносит родителям страшный пубертат. И почти все в этот период преобразуются чуток ли не в тюремщиков, используют страшные меры, только возвратить контроль над жизнью малышей. Все это приводит к тому, что ребенок растет с чувством: отделяться от семьи — небезопасно. Либо сам погибнешь, либо потеряешь родителей.
Но тот, кто впору не вышел за порог родного дома, рискует прожить не свою жизнь, навечно оставшись преданным ребенком, не доставляющим морок.
Напряжение и злость, которые должны были пойти на отрыв юного человека от родительской семьи, не выраженная впору, во взрослом возрасте преобразуется в неизменное недовольство. Общение с родителями переполнено разочарованием, обе стороны сетуют, что их не слышат, не соображают, не уважают.
Мне кажется, советы «отпусти обиду» дают те, у кого никогда не разрывалось сердечко от язвительного комментария в собственный адресок, кто никогда не рыдал либо не пил ночкой валокордин опосля визита к любящим (!!!) родственникам. Не думаю, что можно простить того, кто не просил о этом. Если у вас нет способности обратиться к психологу, чтоб развязать клубок болезненных связей, рекомендую книжку Линдси К. Гибсон «Взрослые детки чувственно незрелых родителей», лекции Людмилы Петрановской, лекции Светланы Адоньевой (есть все в Сети).
ЧТО ЛЕЧИТ?
Расстояние, до этого всего, внутреннее. С психологически незрелыми родителями нереально выстроить удовлетворительные близкие дела, но можно поддерживать связь и контакты. Быстрее всего, для вас придется отрешиться от надежды, что когда-нибудь мать не станет вас критиковать, а отец — учить и нападать. По последней мере, они не закончат это созодать по хорошей воле, ведь для их, изнутри, вы все этот же неразумный ребенок.
Можно и необходимо отстаивать границы, давать остальные модели поведения, но, если вы видите, что никакого ответного движения нет, — отстраняйтесь. Это больно, созодать шаг вспять, когда все ваше существо рвется вперед, в объятия. Но стоит провести инвентаризацию мемуаров: бывало ли когда-нибудь по другому? Чтоб вы делали шаг и не напарывались на критику, обесценивающие комменты, злость? Если ответ «да» — откровенно побеседуйте с родителями, обсудите ваши изменившиеся дела. Если же вы осознаете, что так было постоянно, ну… Движение вспять — шаг в правильном направлении.
